Мальта, Россия, Сербия. Рыцарство и революция

Честь и храбрость, приключения и подвиги во имя добра и справедливости с детских лет увлекали цесаревича Павла Петровича. Чистое и отзывчивое сердце наследника Русского престола постоянно искало примеров истинного рыцарства и благородства, воспитываясь на них.

«Читал я Его Высочеству Вертову историю об Ордене мальтийских рыцарей, — пишет в своем дневнике воспитатель наследника Порошин 23 февраля 1765 года. — Изволил он потом забавляться… и представлять себя кавалером Мальтийским». И несколькими днями позже: «Представлял себя послом Мальтийским и говорил перед маленьким князем Куракиным»…

Тридцать два года спустя 4 января 1797 года император Павел примет под свое покровительство Орден мальтийских рыцарей. Но этот шаг уже не будет ни детской игрой, ни очередным «сумасбродством», как поспешат назвать его враги Государя. Это будет поступок, свидетельствующий не только о рыцарском великодушии императора, но и о том, как тонко и живо он воспринимал и оценивал духовную сторону происходящих в мире событий…

Защитники христианства

В Иерусалиме, напротив входа во Храм Живоносного Гроба Господня, на месте, которое носит сейчас название Греческий Базар и где располагаются магазины, кафетерии, сувенирные лавки, — девять столетий назад стояло здание, «до того огромное и изумительное, что представлялось бы чем-то невероятным, если бы каждый не мог лицезреть его». Так отзывался о виденном здании иерусалимского Госпиталя паломник Николо де Мартони.

Здание предназначалось для двух тысяч паломников, а обслуживали его сотни рыцарей странноприимного ордена святого Иоанна Крестителя, которые в дальнейшем получат название госпитальеров. Основание братства, которое ставило своей целью защиту христианских паломников и призрение за больными, приходится на 1048 год. Первые десятилетия своего существования, до возникновения Иерусалимского королевства крестоносцев, изначальная организация госпитальеров-иоаннитов существовала под омофором Патриарха Иерусалимского, с его согласия и благословения. Хотя часть братии и придерживалась латинского обряда, первые пятьдесят лет его существования (до 1099 года) орден надо рассматривать в качестве братства православного.

Орден планомерно и успешно развивал свою деятельность в Святой Земле. Постоянно возникавшие опасности заставляли иерусалимских правителей обращаться за помощью к ордену иоаннитов. Странноприимцы возводили мощные крепости на границах королевства и мужественно обороняли их от врагов христианства, не забывая при этом своей главной обязанности — служения больным и страждущим.

О дальнейшей судьбе Ордена написано немало книг и статей. Напомним лишь вкратце об основных вехах его истории.

После поражения крестоносцев на Востоке, иоанниты в конце XIII века на недолгое время поселяются на Кипре, откуда в 1310 году перемещаются на Родос, который превращают в неприступную крепость, отражая нападения турок. Мужество иоаннитов и их непреклонность привели к тому, что в 1484 г. турецкий султан Баязид II, не желая ссориться с рыцарями, у которых в это время находился его конкурент и претендент на турецкий престол (его младший брат принц Зизим), передал в дар Ордену правую руку покровителя Ордена — св. Иоанна Крестителя. Но уже в 1522 году после кровопролитной обороны острова, рыцарям пришлось на почетных условиях покинуть Родос и обосноваться на Мальте. Здесь их пребывание продолжалось вплоть до того времени, когда фрацузский генерал Бонапарт, направляясь в Египет, без особого труда взял капитулировавшую Мальту. Капитуляция походила на обычную измену, потому что иоанниты имели все возможности для длительной обороны острова. Бонапарт позволил рыцарям забрать их имущество и удалиться с острова. Часть госпитальеров даже перешла на службу к Бонапарту. Остальные вынуждены были искать счастья в чужих землях. И главным по­кровителем маль­тий­ских рыца­рей стал им­пе­ратор всерос­сий­ский Павел, принявший по их прошению титул Великого магистра ордена святого Иоанна Иерусалимского.

«Украшенный венцом,
Ты будешь нам отцом!»

— так, обращаясь к наследнику престола Павлу Петровичу, восклицали в одном из своих гимнов русские масоны. Окруженный их плотным кольцом, наследник цесаревич, казался им тем человеком, которым будет легко управлять в своих целях. Готовился даже план убийства императрицы Екатерины, которая приняла решение о полной ликвидации масонства в России. «Каменщики» хотели сделать с Павлом то, что впоследствии они сделали с Александром, то есть связать Павла с убийством матери, а потом управлять им по соб­ственному усмотрению. Но хотя императрица и умерла при крайне загадочных обстоятельствах, планам «братьев» в отношении Павла не суждено было сбыться.

Император Павел сам не был масоном, хотя такой вывод и делается порой на основании неясных намеков и двух сомнительных портретов позднейшего времени, где император изображен одновременно со знаками ордена св. Иоанна и масонскими регалиями. Портреты эти больше походят на карикатуры, потому что, вопреки расхожему мнению, орден иоаннитов никогда никакого отношения к масонству не имел. Кроме того, как явствует из масонской переписки, и сам Государь император Павел Петрович принят в масоны тоже не был. Вероятнее всего, учитывая благородный характер наследника, «братья» не решились раскрыть свои карты, и решено было использовать Павла Петровича «втемную». В дальнейшем, когда Император узнает от графа Растопчина об истинных целях масонов, многие из них лишатся прежнего влияния, потеряют всякое значение и станут предметом язвительных насмешек Государя. Фактически деятельность масонских лож в царствование императора Павла Петровича была прекращена, что является лучшим доказательством того, что сам он масоном не был.

Что же касается ордена св. Иоанна Иерусалимского, то глубокий государственный ум императора Павла увидит в нем ту духовно-военную организацию, которая сможет противостоять кровавому шествию масонской революции, грозящей алтарям и тронам. Причем, орден этот, по замыслу Императора, должен был стать объединяющим началом для христиан Востока и Запада перед лицом общей опасности. Опираясь на военное и политическое могущество России, Орден мог объединить все христианские силы и поднять их на борьбу с разрушительным сатанинским злом. «Орден мальтийских рыцарей, — пишет историк Вл. Абданк-Коссовский, — который привлек его внимание, был исключительно подходящим, как для индивидуально-духовной закалки, так и для просветления Европы. Мальтийцы, ведущие свой род от иоаннитов, — рыцарей-монахов, ставили своей целью дела помощи ближним, но вместе с тем и с оружием в руках защищали христианский мир от неверных. И в этом глубочайший смысл такого светского религиозного ордена: он может выступать как действенная вооруженная сила, тогда как Церкви, по сути своей, лишены этой возможности».

Православный Государь

Говоря об ордене св. Иоанна Иерусалимского и Государе императоре Павле I нельзя не коснуться и вопроса об отношениях между Римом и Россией. Часто приходится слышать, что Император хотел унии и сам чуть ли не был католиком. Все это утверждается на том основании, что он принял титул Великого магистра католического Ордена. Но как мы видели в начале, орден иоаннитов не был во время своего основания католическим.

Поэтому, возглавив его, император Павел просто возвращался к тому, что было изначально. В основании этого шага лежала, по-видимому, та мысль, что перед лицом общей опасности христианам легче найти пути к взаимо­пониманию и преодолению тех разно­гласий, которые между ними су­ществуют. Но это не означало, что Православная Церковь должна была признать своим главой папу римского. На этот счет существует много вымыслов, основанных на неправильном про­чтении и толковании тех или иных документов. На самом деле Император в официальных документах вычеркивал места, которые могли быть истолкованы как указывающие на его желание принять католическую веру. Говоря о сближении с католиками, нужно помнить также, что такие попытки предпринимались неоднократно, а расхождения между церквами не носили непреодолимого характера и сводились, в основном, к вопросу о филиокве. И возглавить движение в сторону объединения (конечно же, на незыблемой канонической основе) должен был, как это было некогда в Византии, православный император — земной защитник Церкви Божией.

Перенесение рыцарства на русскую почву соответствовало представлениям Императора о том, как можно облагородить правящий класс, внушить дворянству высокие идеалы самоотверженного служения. С этой целью и было в конце 1798 года учреждено православное приорство. Что же касается дальнейшего существования Ордена в России, то здесь существуют две точки зрения: одна утверждает, что после 1810 года Орден прекратил свое существование на русской земле, другая — что Великое Приорство Российское никогда не уничтожалось.

Сторонники второй точки зрения в качестве аргументов приводят факт восстановления императором Николаем I на собственные средства католической и православной часовен в Воронцовском (орденском) дворце; что император Александр II носил командорские знаки Ордена (а во время его погребения корона Великого магистра лежала рядом с шапкой Мономаха); что мальтийские кресты носили император Александр III, великий князь Константин Константинович; приводятся архивные документы, доказывающие существование вплоть до 1917 года Православного приорства в России…

«За исключением Императора Александра II, — пишет известный историк С. Фомин, — все Государи после Павла I имели звание Бальи Большого Креста Ордена. Звания эти были присуждены: Великим Князьям Сергию и Павлу Александровичам (февр. 1881), будущему Императору Николаю II (февр. 1891), Императрице Александре Феодоровне (7.4.1896). «Я вспоминаю с большим удовольствием, — писал 30 мая 1896 Император Николай II, — о тех узах, которые существуют между Моим Домом и высокочтимым Орденом, с которым Императрица и Я Сам связаны искренней дружбой»».

Несколько столетий Мальтийский орден пользовался всеми правами независимого государства, имел флот, боролся с пиратами и врагами христианства.

“Рыцарство везде уже отжило свое время, и только мальтийские рыцари, озаренные блеском военной доблести и героических подвигов, совершенных их предками, остались могущественным средством в борьбе консервативных и религиозных сил против тех, кто получил свою власть от революции.

В течение ряда лет русский император лелеял мысль сгруппировать вокруг Мальтийского ордена все духовные и военные силы Европы, без различия национальности и вероисповедания, чтобы подавить движение, которое угрожало не только “престолам и алтарям”, но также всему существующему порядку в мире. Кто знает, размышлял российский монарх, не суждено ли и сейчас этому Ордену, так долго и успешно боровшемуся против врагов христианской Европы, объединить все лучшие элементы и послужить могучим оплотом против революционного движения? Помимо того имп. Павла прельщали в Мальтийском ордене, его традиции, рыцарский уклад и его мистически религиозное направление, так отвечающее его собственному религиозному мировоззрению.

Перед воображением императора рисовался образ идеального рыцарского союза, в котором, в противовес новым идеям, исходившим из революционной Франции, процветали npинципы, положенные в основу Ордена: строгое христианское благочестие и безусловное подчинение младших старшим». (Вл.Абданк-Коссовский. Под знаменем Мальтийского креста. “Россия” (Нью-Йорк). №4136).

Вот основные мотивы, которые руководили императором Павлом в его сближении с Мальтийским орденом. Дальнейшие события развивались стремительно.

В 1797 г. император Павел принял на себя обязанности протектора Мальтийского ордена. А уже в июне 1798 г. молодой французский генерал Бонапарт завоевал Мальту и прогнал оттуда иоаннитов. Великий магистр Ордена барон Фердинанд фон-Гомпеш покинул Мальту через пять дней после того, как она была захвачена французами. Ему удалось вымолить у захватчиков три святыни, которые упоминаются в документах Ордена впервые в 1530 г., когда иоанниты прибыли на Мальту. Таким образом, святыни 17 июня 1788 г. снова отправились в странствование… “Захватив Мальту; французы выслали русского посланника и объявили жителям острова, что всякий русский корабль, появившийся у их берегов, будет немедленно потоплен. Имп. Павел был глубоко возмущен подобным поступком французов. Не прошло и двух месяцев после захвата Мальты ген. Бонапартом, как русская эскадра адм. Ушакова совместно с турецким флотом приняла участие в действиях против Франции в Средиземном море. Захватив Ионические острова, русские готовились уже овладеть Мальтой, но англичане предупредили их. Нежелание Великобритании вернуть остров Ордену, не дало возможности дальнейшим событиям завершиться в благоприятном для него направлении.

Осенью этого же года совершилось важное событие, окончательно привязавшее имп. Павла к Ордену: сановники и кавалеры Российского Приорства, собравшись в C.-Петербурге, торжественным актом признали великого магистра Ордена фон-Гомпеша виновным в сдаче острова Мальты французам, объявили его низложенным и просили Царя-Протектора принять Мальтийский орден в свое державство.

… Император Павел возложил на себя знаки нового сана: белый мальтийский крест, рыцарскую мантию, корону и меч, осуществив таким образом, личную унию ордена с Российской империей. К императорскому титулу повелено было прибавить слова: «Великого Магистра Ордена св. Иоанна Иерусалимского», а в государственном гербе на грудь орла возложен был мальтийский крест, существовавший здесь в течение двух с половиной лет”. (Вл. Абланк-Коссовский. Под знаменем Мальтийского креста.).

Павел I издал манифест об “Установлении в пользу российского дворянства ордена св. Иоанна Иерусалимского”. Новый российский мальтийский орден состоял из двух отделов: православного и католического.

Император учредил одну из высших наград — мальтийский крест, которым награждались видные сановники. Этой награды был удостоен и тогдашний Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Гавриил, но он, однако, «не решился принять оный, почитая неприличным Российскому Архиерею вступить в орден католический».

Император Павел стремился насадить рыцарство в русском дворянстве и вместе с тем всячески стремился облегчить доступ в Орден лиц недворянского происхождения, установив для них звание почетных кавалеров. Российский император видел в Ордене возможность усиления борьбы с атеистическими и революционными идеями. (Б.Башилов. История русского масонства.М.,1995.).

Однако, судьба Мальтийского ордена в России не была долгой. Россия не поняла возвышенных устремлений своего императора. Европе они были также непонятны. После мученической кончины Павла I, «отбившегося от рук» масонов, Александр не захотел принять управление Орденом, хотя и не отказал ему в покровительстве, приняв на себя обязанности протектора Ордена. Спустя несколько лет, в 1817г. было объявлено об упразднении Ордена в России. Но вернемся к повествованию о “мальтийских” святынях, покинувших Мальту и продолживших свое странствование по свету…

Благословение царствующему дому

Святыни, спасенные бароном фон-Гомпешом от французов были привезены в Россию и первоначально хранились в здании мальтийского капитула, который был размещен в Воронцовском дворце на Садовой улице в Петербурге, впоследствии превращенном в Пажеский корпус. 3 августа 1799 г. в Петергофе император Павел I принял в Петербурге представителей Ордена, которые предъявили ему акт об отречении от поста Великого магистра фон-Гомпеша, подписанный им 6 июля в Триесте. Великим магистром был избран сам император, ему же были переданы святыни Ордена.

Последовавшее вскоре перенесение святынь в Гатчину было приурочено к семейному торжеству Высочайшей Семьи — бракосочетанию дочери императора великой княжны Елены Павловны. В сентябре 1799 г. императорский двор прибыл в Гатчину, любимую загородную резиденцию Павла I. Осенью 1799 г. завершались работы по перестройке Гатчинского дворца; особое внимание Павла I было обращено на дворцовую церковь, которая приуготовлялась к предстоявшему торжеству. К этому времени дочь Павла I — великая княжна Елена Павловна была обручена с наследным принцем Мекленбург-Шверинским Фридрихом Людовиком. Бракосочетание Елены Павловны было решено совершить в Гатчине 12 октября; этот же день был назначен Павлом I и для торжества в честь привезенных с Мальты святынь.

“В 10 часов утра из Гатчинского дворца выехала по направлению к городку Ингебургу целая кавалькада с Императором во главе, с членами царской семьи и с многочисленной спитой, — для встречи другой процессии, в которой представители Мальтийского ордена везли в Гатчину свои Святыни. Встреча произошла у Спасских ворот, откуда и началось торжественное шествие по широкому проспекту — обратно ко дворцу.

Впереди с Крестным ходом шло духовенство, затем, в придворной золоченой карете ехал наместник Мальтийского ордена граф Юлий Литта (1763-1839), у которого на руках, в золотом ковчеге, на алой бархатной подушке, покоилась честная десница Св.Иоанна Крестителя. Вслед за Литтой мальтийские рыцари везли Филермскую икону Божией Матери и часть Животворящего Древа. Император Павел I шел рядом с каретой в полном облачении Великого магистра. На нем были красный «супервест» и черная мантия, на груди — мальтийский крест, а на голове — золотая корона Великого магистра. За Императором шли русские члены Священного совета Мальтийского ордена: граф Иван Петрович Салтыков (1730-1805), князь Пeтp Васильевич Лопухин (1753-1827), Яков Ефимович Сиверс (1731-1808) и другие. За ними следовала многочисленная царская свита; шествие завершало множество простых жителей Гатчины.

Когда процессия приблизилась ко дворцу, Павел I взял десницу св.Иоанна Предтечи и с пением тропаря внес ее в придворную церковь, где и положил на приготовленном месте; здесь же была положена Филермская икона Божией Матери с частью Животворящего Древа. Таким образом, Гатчинский придворный храм удостоился быть местом хранения Святынь, ниспосланных России. В благодарение Богу Павел I принес свой дар церкви, повелев устроить богатые — золотые, украшенные бриллиантами и драгоценными камнями, ковчеги для десницы Св. Иоанна Предтечи и для части Креста Господня, а для Филермской иконы Божией Матери — такую же новую ризу. В память этого события, по высочайшему повелению, был учрежден ежегодный праздник, внесенный в церковный месяцеслов под 12 октября (ст.ст.)”.

Так описывал перенесение святынь священник Н.Смирнов в брошюре, изданной в Гатчине в 1879 г. Несколько иначе видится это современными историками, например, знатоку гатчинской старины А.К.Галкину. Он указывает на то, что в камер-фурьерском журнале под 12 октября значится, что привезённые «пред тем» святыни «с приличным церковнаго обряда чтением» были перенесены из внутренних покоев Государя в придворную церковь. Но, заметим, что это вовсе не значит, что «пред тем» святыни не были пренесены так торжественно, как об этом повествует священник Н.Смирнов.

Считается, что праздник 12/25 октября был установлен по аналогии с установлением в X веке подобного же празднования по случаю перенесения десной руки Иоанна Предтечи из Антиохии в Константинополь в самый день Навечерия Богоявления Господня 994 года.

Уже в 1800 году была опубликована “Служба на пренесение честныя руки Предтечевы”, которую составил придворный протоиерей, член вольного экономического общества о. Сергий Ливотов († 20.IX.1808 г.).

Святыни по Высочайшему повелению перевезли в Петербург, где они были помещены в большом придворном соборе Спаса Нерукотворенного Образа при Императорском Зимнем дворце. В Гатчину святыни не привозились вплоть до 1852 года. Их снова как бы призвал в основанный и любимый им город император Павел…

Святыни в Гатчине

В первой половине XIX-го века Гатчина была настолько мала, что в ней не было даже отдельно стоящего православного храма. Его роль выполняла построенная в 1823 году госпитальная церковь св.ап.Павла.

В 1840-х годах, когда Гатчина стала штаб-квартирой императора Николая I во время ежегодных военных маневров, наметился и значительный рост населения города. Утвержденный в 1845 году новый градостроительный план Гатчины значительно расширил ее территорию. Композиционным центром города должен был стать новый собор во имя небесного покровителя основателя Гатчины – св.ап. Павла. Приделы в честь Марии Магдалины и Константина и Елены были освящены в память о небесных заступниках супруги императора Павла I императрицы Марии Феодоровны и его детей великого князя Константина и великой княгини Елены.

Составление проекта было поручено профессору архитектору Роману Ивановичу Кузьмину (1810-1867), одновременно осуществлявшему перестройку Гатчинского дворца.

Собор, заложенный 17 октября 1846 г., был закончен постройкой и освящен митрополитом Никанором (Клементьевским) 29 июня 1852 г. Строился он на средства, отпущенные из государственного казначейства.

Большой вкус зодчего, отмеченный еще его современниками, и отличное знание стилей позволили ему создать высоко-художественное, яркое произведение. Собор по-прежнему остается архитектурной жемчужиной Гатчины.

Именно во время освящения Павловского собора святыни вновь были принесены в Гатчину на краткое время. Когда осенью того же года вновь построенный храм посетил Государь Император Николай I, гатчинские прихожане к выражению благодарности любившему их город императору дерзнули прибавить просьбу о том, чтобы десная рука св.Иоанна Предтечи, Филермская икона и часть Животворящего Креста Господня были помещены в новоустроенном храме на постоянное пребывание. Государь выслушал просьбу, но согласился только на временное ежегодное приношение Святынь в собор для поклонения верующих.

Таким образом, Гатчина вновь стала местом торжественного празднования “мальтийским” святыням. Был установлен порядок празднования. Накануне, 11 октября, святыни доставляли из Зимнего дворца в Гатчинскую дворцовую церковь, где совершалось всенощное бдение, а в самый день праздника — ранняя литургия. Затем их переносили Крестным ходом в Павловский собор на поклонение верующим. Поклонение это приобрело глубоко народный характер. В начале нашего столетия во время пребывания святынь в Павловском соборе в Гатчину для поклонения им приходили многолюдные крестные ходы со всех окрестных сельских приходов. В Гатчину приезжали богомольцы из Петербурга, а также из окрестных городов, сел и даже из других губерний.

Святыни оставались для поклонения в Павловском соборе и после Крестного хода через Гатчину в праздник Казанской иконы Божией Матери вновь увозились в Петербург. Так продолжалось вплоть до наступления российской смуты, и для гатчинских жителей день перенесения “мальтийских” святынь был одним из самых главных праздников в году и настоящим “днем города”…

Ко времени Октябрьского переворота святыни находились в церкви Зимнего дворца, которая, как и все дворцовые церкви, была разграблена, но “мальтийские” святыни удалось спасти. В числе других предметов убранства “ликвидированных” придворных церквей они оказались в ризнице принадлежавшего этому же ведомству Архангельского собора Московского Кремля. По благословению св. Патриарха Тихона протопресвитер бывшего придворного духовенства о. Александр Дернов 6 января 1919 г. в двух футлярах перевез святыни из Москвы в Гатчину, где они были помещены в соборе св. Павла. После богослужения, совершенного Петроградским митрополитом-новомучеником Вениамином (им был освящен устроенный в 1918 г. для служения в зимнее время нижний храм в честь десныя руки св.Иоанна Предтечи), святыни оставили для поклонения гатчинских жителей. В октябре в Гатчину пришла Белая армия. Дальнейший ход событий восстанавливается по письму гатчинского протоиерея о. Алексия Благовещенского Святейшему Патриарху и о. Александру Дернову от 6(19) октября 1920 г.

“В один из воскресных дней, а именно 13 октября, настоятелем собора был устроен в сопровождении этих святынь крестный ход кругом города. Когда… народ разошелся по домам, явился в собор настоятель протоиерей Иоанн Богоявленский в сопровождении графа Игнатьева и еще какого-то военного человека и, уложив святыни в футляры, в которых они были привезены в собор, взял их с собою и увез в Эстонию, не спросив на это разрешения ни у причта, ни у прихожан. О дальнейшей судьбе этих святынь, где они и что с ними — ни причту, ни приходскому совету неизвестно”.

Прежде чем рассказать о дальнейшей судьбе святынь, нужно сказать несколько слов о протоиерее Иоанне Богоявленском, с которым святыни продолжили свое многовековое странствование.

В октябре 1912 г. на вакансию настоятеля Павловского собора был назначен, по прошению, настоятель кронштадтской кладбищенской церкви священник Иоанн Богоявленский. За время службы в Павловском соборе о. Иоанн был возведен в сан протоиерея, защитил магистерскую диссертацию “Значение Иерусалимского храма в ветхозаветной истории еврейского народа” ( опубликована в 1915г. в Петрограде). Протоиерей Иоанн Богоявленский был единственным магистром богословия в клире собора за все годы его существования. В 1912 г. о.Иоанн был назначен благочинным 2-го Царскосельского округа. С 1914 г. в благочинии под его председательством ежемесячно устраивались окружные пастырские собрания для обсуждения вопросов, связанных с деятельностью приходского пастыря. Такие собрания в высокой степени благотворно влияли на духовную жизнь благочиния. Не забывал о.Иоанн и о благоустройстве Павловского собора, в котором в 1915 г. был осуществлен капитальный ремонт. Весь труд по наблюдению за работами и переговорам с подрядчиками и мастерами нес настоятель собора прот. Иоанн Богоявленский. Торжественное освящение обновленного собора 27 сентября 1915 г. совершил епископ Ковенский Елевферий (Богоявленский) – родной брат настоятеля. Служение протоиерея И.Богоявленского в Гатчине продолжалось семь лет. В октябре 1919 г. вместе со святынями он уедет в Таллин. Через много лет его духовным сыном станет будущий Патриарх всея Руси Алексий II-ой. А сам о.Иоанн будет назначен первым ректором возобновленных после войны Ленинградских духовных школ. С этого поста он был призван, по пострижении в монашество с именем Исидор, к епископскому служению на Таллинской кафедре. Скончался епископ Исидор 18 декабря 1949 г.

Спустя сорок пять лет после кончины епископа Исидора его духовный сын, ставший к тому времени Патриархом всея Руси, приедет в 1994 г. в Сербию, где поклонится десной руке св. Иоанна Предтечи и благословит молящихся святыней, спасенной от поругания его духовным отцом.

Вдовствующая императрица

Когда святыни прибыли в Таллин, было решено их, как достояние Российского Императорского Дома передать законным владельцам. В это время на своей родине в Копенгагене пребывала вдовствующая Императрица Мария Федоровна (1847-1928)– супруга Александра III-го и мать Царя-мученика Николая II-го.

Ей удалось спастись, уехав из Гатчины в Крым, а оттуда через Лондон в Данию. К этому времени Мария Феодоровна была последней миропомазанной императрицей царствовавшей династии; она была родом из Датского королевского Дома, являясь дочерью Датского короля Христиана XI.

Ей и были отправлены святыни как единственной законной владелице.

В Копенгагене имелся русский Православный храм, сооружение которого было предпринято в 1878 г. по желанию будущего Императора Александра 111. Постройка стоила 370 тысяч рублей, из которых 70 тысяч Александр повелел покрыть из его личных средств. Храм был освящен в 1883 г. А в 1915 г. приход был официально зарегистрирован по датским законам как вероисповедная община, и с этого времени является приходской церковью. После революции, в 1920-е годы советское правительство претендовало на храм и требовало немедленного выселения причта, помещавшегося в нижнем этаже церкви. Но суд решил, что большевики не являются собственниками здания. Во второй инстанции, однако, окружной суд решил, что церковное здание — казенное имущество, собственником которого является признанное Данией советское правительство. Дело перешло в верховный суд. Помимо того, что храм не строился исключительно на государственные средства, сыграло роль и то, что адвокат прихода обоснованно показал, что советское правительство невозможно считать правопреемником Российского правительства, в то время как приход должен считаться законным владельцем. 25 октября 1925 г., в первое воскресенье после решения суда, в Свято-Александро-Невском храме состоялся торжественный благодарственный молебен, к которому прибыла еще здравствовавшая Императрица Мария Федоровна. Через три года, 13 октября 1928 г., Мария Федоровна скончалась и была похоронена в г.Роскильде.

На братской Сербской земле

Судьба святынь на протяжении многих веков была связанна с драматическими судьбами людей и целых народов. “Мальтийские” святыни были спасаемы от уничтожения из рук богоборцев и варваров, а в последние два века чудесным образом выходили неопаленными из пламени революций и войн.

Из Дании святыни, переданные дочерями почившей Императрицы великими княгинями Ксенией и Ольгой митрополиту Антонию (Храповицкому), оказались в Сербии, по-братски принявшей множество русских изгнанников и оказавшей им самое радушное гостеприимство. В городах Сербии в то время нередко можно было встретить людей в русских военных, а то и штатских мундирах. Строились русские храмы, русские люди получали образование в сербских университетах. Казаки были приняты на военную службу в Сербскую армию в качестве пограничной стражи…Таким образом единоверные сербы оказывали изгнанникам любовь, памятуя ту великую жертву, на которую пошел Царь-мученик и весь русский народ, вступив в войну для защиты своих православных братьев-славян от западного порабощения.

Святыни были переданы сербскому королю Алесандру, сестра которого была замужем за племянником Николая II, и ей чудом удалось спастись от расстрела. Что касается Филермской иконы, то она некоторое время пребывала в Германии, где была помещена в православном соборе Берлина. Епископ Тихон, окормлявший Православную паству Берлина, в 1932 г. передал эту икону Сербской королевской династии. Таким образом, святыни снова воссоедились. (см.: Пушкинская эпоха и христианская культура. Вып.VII. Спб., 1995. С.128).

Рукою короля Александра они сперва были оставлены на хранение в церкви при Старом дворце Карагеоргиевичей в Белграде, но с началом строительства нового дворца были перенесены в церковь при загородном дворце на о. Дединьи, где оставались вплоть до начала немецких бомбардировок Сербии.

“Рука, зачерпнувшая воды из Иордана и вознесшаяся над головою Христа… Во второй раз рука Предтечи принесена в Сербию”,- писал сербский святитель, прославленный ныне Сербской Православной церковью, Владыка Николай (Велимирович).

Некогда десница покинула Мальту, спасенная от богоборческой Французской революции и явилась в России, став утешением и благословением для русского Государя Павла Петровича, который вскоре будет предательски убит заговорщиками.

Рука Крестителя пришла теперь от Царя-мученика Николая в пределы сербские как бы для того, чтобы благословить на мученичество короля Александра, который будет убит в 1934 г. в Париже, а также благословить и весь сербский народ, которому предстояло претерпеть в этом веке боль тяжких страданий и бед, которые не кончаются и по сей день…

6 апреля 1941 г., в первый день Пасхи Христовой, без объявления войны, немецкие бомбардировщики обрушили смертоносный груз на почти беззащитный Белград. Во время бомбардировок был разрушен Жичский монастырь Святого Спаса — великая святыня Сербии. Неожиданность нападения внесла сумятицу в ряды королевской армии, которая не смогла дать отпор хорошо вооруженным войскам захватчиков. Немцы совершили неожиданный маневр с юга Болгарии и заняли Белград. В столицу Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев начали входить моторизованные части гитлеровской армии…

Королю Петру II Карагеоргиевичу пришлось спасаться бегством. Вместе с королевскими сокровищами он взял с собой и три святыни. Достигнув Острогского монастыря, король Петр решил оставить их здесь, сказав, что эти святыни увозить из Югославии он не будет.

Святыни вместе с золотом и другими сокровищами королевской династии были спрятаны в подполе кельи настоятеля монастыря архимандрита Леонтия (Митровича)… Десять лет находились они в тайнике, пока в 1951 г. на след сокровищ не напали агенты титовских спецслужб. Золото и святыни были обнаружены и увезены в Титоград (Подгорица).

Иеромонах Герасим (Чечур), который находился тогда в Остроге, говорил: “Больше всего мне жалко трех святынь, унесенных коммунистами. Они, несомненно, драгоценности взяли, а святыни бросили”. Примерно так же говорил и тогдашний послушник, впоследствии ставший архимандритом Острогского монастыря. Но один черногорский солдат, который входил в состав группы, искавшей золото в Острогском монастыре сообщил священнослужителям:”Там были и какие-то святые вещи. Они …увезены в Титоград и лежат в хранилище”. («Светигора», Образник веры, культуры и воспитания.1994. С.18).

Хранилище это было музеем на Цетинье, откуда, по милости Божией, десную руку Крестителя и часть Животворящего Древа Церкви удалось вернуть. Сделано это было прикровенно. По негласному соглашению между Черногорско-Приморской епархией и Цетиньским музеем в монастырь были переданы некие подробно непоименованные “церковные вещи”, не имеющие художественного значения, под именем которых скрывались великие святыни.

Острожский монастырь

Черногория. 1994 год

Открылась эта тайна только в наши дни, когда 18/31 октября 1994 г. на Архиерейском соборе Сербской патриархии было объявлено об обретении десницы Крестителя и части древа Животворящего Креста Господня.

Но еще весной 1994 года, когда Югославию с визитом посетил Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, во время пребывания в Цетиньском монастыре он поклонился святыням и благословил молящихся рукой, которая Крестила Спасителя мира Господа нашего Иисуса Христа в струях иорданских почти две тысячи лет тому назад…

И как не изумиться этому великому чуду: столько государств пало и было разрушено за двадцать веков, столько миллиардов людей исчезли с лица земли, столько знатных и сильных мира сего превратились в прах и пепел, а святая десница пустынника и постника св. Иоанна Предтечи по-прежнему остается нетленной и благословляет христианский мир своим святым троеперстием!

Виктор Васильев