Алкснитис Юлия Рудольфовна. Презентация на Всероссийской научно-практической конференции «История Московского Ивановского монастыря XIX–XX вв.»
В докладе я постаралась рассказать о нашей семье и как она связана с родом Путиловых-Головиных и его ярчайшими представителями — Мосеем, Ионой и Антонием Путиловыми, а через них и со старицей Досифеей.
Я потомок владельцев московского колокольного завода Самгиных, собиратель истории семьи. Андрей Дмитриевич Самгин приходится мне прапрапра дедушкой, а две его дочери, в Мария и Софья– мои прямые прапра бабушки.
Впервые о старице Досифее я услышала от деда, стоя перед этой картиной на выставке. Он рассказывал, что тут все неправда и сюжет и героиня. Художник Константин Флавицкий изобразил самозванку, которая называла себя княжной Таракановой, заявляла не только о своей принадлежности к царской династии, но и о притязаниях на российский трон. И что не появись она – может быть совсем по-другому сложилась судьба настоящей княжны Таракановой.
Речь он, конечно, вел о старице Досифее, монахине Московского Ивановского монастыря. История о ее жизни передавалась в семье из поколения в поколение, особо Андрей Дмитриевич Самгин был увлечен этой темой, рассказывал, что одни из наших родственников (дед, когда рассказывал мне эту историю, не помнил точно их фамилии) были не только с ней лично знакомы, но и по благословению ее поступили в монашество. Только значительно позже узнала, что имелись ввиду братья Путиловы.
Людмила Марковна Биндеман, жена еще одного из потомков семьи Самгиных, оставила записанные воспоминания своего свекра, где есть такие слова: «Андрей Дмитриевич был человеком добрым, мягким. Не любил заниматься заводом, много читал, ездил каждый год на воды. У него был вид ученого или тургеневского помещика». Когда я начала заниматься историей семьи и приставала ко всем старшим с вопросами — все отмечали, что Андрей Дмитриевич вообще был сильно увлечен историей и у него были две основные идеи в жизни: получить дворянство и рассказать известную ему правду, в том числе о княжне Таракановой, что он и делал при каждом удобном случае, даже написал статью в газете Современная летопись в 1865 году. *
На первой фотографии Андрей Дмитриевич примерно в том возрасте, когда была написана статья. На второй — в преклонном возрасте. В этой заметке Андрей Дмитриевич пишет, что это его бабушка Гликерия Ивановна Головина ему поведала историю княжны Таракановой, ставшей Досифеей Матвеевной.
А вот этим заводом по воспоминаниям потомков и не горел желанием заниматься Андрей Дмитриевич. Однако же именно при его правлении были отлиты самые значимые колокола и завод получил и на местных и на заграничных выставках самое большое количество наград, став, таким образом, наряду с московским заводом Финляндского и ярославским Оловянишниковых одним из трех крупнейших в России колокололитейных заводов. Колокола отливались как для храмов Российской империи, так и в другие страны, например, были отправлены в Афонский монастырь и храмы Иерусалима, в Германию к юбилею Шиллера и т.д. За рубежом большая часть колоколов сохранилась.
С годом основания завода есть некоторая путаница. Везде, даже сами Самгины, пишут, что год основания – 1783, февраль месяц, а на самом деле несколько лет назад нашла документ**, в котором говорится, что в 1782 году, 13 декабря, дед Андрея Дмитриевича, Николай Афанасьевич Самгин, заключает договор с прежним владельцем Струговщиковым о найме. До 24 июня 1810 года завод номинально принадлежал Струговщикову и его наследникам, а с этой даты из аренды перешел уже в полноправное владение Николая Афанасьевича Самгина, он выкупил его за 15000 рублей, что было немалыми деньгами по тем временам.
Первым представителем рода Самгиных, окончательно обосновавшимся в Москве, стал Афанасий Никитич. Прибыл в 1744 году из Елатьмы, где имел питейные откупы. Его сын, Николай Афанасьевич, приобретает у Струговщикова 2 завода, колоколенный и латунный, переоборудует и начинает лить колокола. Еще при жизни передает дело своему сыну, Дмитрию Николаевичу. Дмитрий, как мы видим на схеме, был женат на Марии Андреевне Шемшуриной, по маме Головиной.
Венчание состоялось 6 сентября 1825, а 19 марта 1830 года Мария Андреевна, которой было всего 20 лет, умерла, оставив мужу двух малолетних детей, Андрея и Анну. И вот этому Андрею Самгину бабушка Гликерия Ивановна Головина и рассказывала о Досифее. Но где же она? Тут бабушка – не Гликерия, а Матрена Ивановна Головина.
Попытаемся разобраться в семейных связях и найти нужную бабушку. Вот фрагмент ревизии 1786 года со списком семьи Головиных. Мы видим Ивана Ивановича, а у него дочери Марья, Ирина, Лукерья и Матрена.
Чтобы было нагляднее опять представлю кусочек дерева. Дочери Ивана Головина: Марья, которая с юных лет подвизалась в Вознесенском монастыре под именем Максимилла, далее Ирина и Лукерья, она же Гликерия. И тут же младшая сестра, Матрена. Она — прямая бабушка Андрея Дмитриевича. Но, поскольку умерла достаточно рано, примерно в 1834 году, в воспитании Андрея и Анны Самгиных активную помощь оказала сестра бабушки Матрены, Гликерия. Таким образом получается, что Гликерия – не родная, а двоюродная бабушка Андрея и Анны, но почитавшаяся как родная. Она и рассказывала внуку о своей юности и учебе в Ивановском монастыре и о знакомстве со старицей Досифеей и историю, которую от нее услышала. Жила Гликерия Ивановна долгие годы в доме Самгиных, это подтверждают и исповедальные росписи, и письма. Она постоянно упоминается в письмах Николая Самгина и его сына Дмитрия к Моисею Путилову в Оптину Пустынь. Теперь осталось разобраться с родством с Путиловыми.
Это род Путиловых, который дал миру трех великих старцев. Видим, что сестра Ивана Ивановича Головина Анна вышла замуж за Ивана Григорьевича Путилова. Таким образом Самгины, Головины и Путиловы связаны близким родством. Единственная дочь Путиловых Анисия еще в ранней молодости пожелала поступить в монастырь к двоюродной сестре своей монахине Максимилле Головиной, но отец не согласился и выдал ее замуж за пошехонского купца Козьму Дементьевича Крундышева, не долго они прожили в супружестве, около 3-х лет. В 1801 году у них родилась дочь Татьяна, а в 1803 году Анисья скончалась от простуды. Муж ее на другой же год оставил дочь на воспитание родственникам и удалился в монашество в Саровскую пустынь. Этим он как бы проложил путь в этот монастырь братьям умершей жены, Тимофею и Ионе, а благословила их на этот шаг старица Досифея, с которой братья были знакомы и почитали как свою духовную наставницу. Они покинули отчий дом без согласия батюшки, позже к ним присоединился и брат Александр. До кончины старицы Досифеи Путиловы вели с ней душевную переписку и жаловались, что не находят понимания в родных, та утешала их и укрепляла.
В последствии Тимофей (Моисей) Путилов стал настоятелем Оптиной пустыни, Иона (о. Исайя) – Саровской пустыни, а Александр (о. Антоний) – Малоярославецкого Николаевского монастыря, на покой же на старости лет удалился к брату в Оптину Пустынь. Тут мы видим и еще двух братьев, про них тоже стоит рассказать.
Кирилл Иванович женат не был, жизнь свою положил на служение вне стен монастыря, был управляющим на заводе Самгина с 1813 по 1850 годы, при заводе же и жил, братьям своим помогал чем мог, закупал и передавал необходимое для монастырской жизни, вел переписку с нужными людьми и был постоянным жертвователем в Оптину Пустынь. Брат Василий продолжил дело их отца, стал купцом и продолжил род. Сын его Кирилл Васильевич какое-то время тоже работал на заводе Самгиных.
Из переписки Николая Афанасьевича Самгина с о. Моисеем в 1830 году *** мы узнали, что знакомы Самгины были с Путиловыми гораздо раньше, чем породнились. Тут указан срок дружбы 25 лет, то есть с 1805 года примерно знакомы. Это как раз то время, когда братья Путиловы стали часто навещать старицу Досифею.
У нас нет сведений, были ли знакомы с ней Самгины, но если лично и нет, то точно хорошо представляли по рассказам Путиловых и их двоюродной сестры Гликерии Ивановны Головиной. Переписка между Путиловыми и Самгиными продолжалась долго, если кто-то из братьев приезжал в Москву по делам – обязательно останавливался у Самгиных, или навещал их.
После смерти Николая Афанасьевича Самгина в 1838 году его сын, Дмитрий, переписку и деловое общение продолжал, как и поддержание монастыря пожертвованиями. Благодаря дружбе и родству с Путиловыми завод Самгиных часто получал по их рекомендации заказы на отлитие колоколов.
Так же в семье рассказывали, что и еще один наш родственник, последний оптинский старец Никон, он же Николай Беляев (на фото сидит крайний справа), с детства слышал в семье историю старицы Досифеи и братьев Путиловых и, возможно, это тоже сыграло немалую роль в его выборе жизненного пути.
Свою заметку мой далекий предок начинает словами: Считаю себя обязанным сообщить некоторые сведения, переданные бабушкой моей…
Я тоже сочла себя обязанной рассказать о том, что знаю и из семейных рассказов, и из найденных документов и пояснить, как между собой связаны все герои повествования в статье А. Самгина и в сохранившихся письмах между Самгиными и Путиловыми.Пока все семейные легенды на эту тему нашли свое подтверждение.
Огромное спасибо организаторам конференции за предоставленную возможность рассказать, а группе матушки Тавифы за подсказку на переписку Самгиных с Путиловыми.
Это совершенно потрясающие впечатления, когда читаешь письма с рассказами о семье и о происходящих вокруг событиях из-под пера своего пра(5)деда, начиная от войны с Наполеоном и дальше.
В настоящий момент силами родственников и потомков Самгиных идет полная расшифровка и перепечатывание писем для более удобного и доступного всем чтения.
*«Современная летопись» 1865 г., № 13 стр. 13-14 Самгин А. «О княжне Таракановой»
**ЦГА Москвы Фонд 32 опись 2 дело 1057
*** РГБФонд 213 опись 94 дело 18 стр. 51
